Юрій Шеляженко

Мы не рабы “классовой борьбы”

Работа – как женитьба: насильно мил не будешь. Нормальные отношения работодателя и работника основываются на доверии. Если они не доверяют друг другу, невозможно связать их веревкой и заставить сотрудничать. Но наш старый советский Кодекс законов о труде формально это делает, поэтому об него вытирают ноги на каждом шагу. И находятся люди, которые не хотят его менять!
Да, при желании и знании КЗоТа считанные единицы уволенных людей восстанавливаются на работе через суд, используя крючкотворство, а иногда и коррумпированность судебной системы. Я лично знаю пожилого тренера по плаванию, основным занятием которого долгое время было оспаривать в суде свое увольнение из коммунального предприятия (бассейна). Он добивался восстановления на работе, получал с помощью судебных исполнителей зарплату за время вынужденного прогула, безуспешно пытался приступить к работе, его и в двери не пускали, и он снова шел в суд выигрывать новое дело. Даже людям, занимающим политические посты, действующий КЗоТ дает возможность успешно оспаривать в суде свое увольнение и отменять Указы Президента.
На практике таким образом нельзя действительно вернуться на работу, если только не помирился с работодателем. Можно разве что взыскать деньги. Обычно бюджетные, у частников юристы пошустрее и суды реже проигрываются. И даже это занимает много времени и нервов, так что судятся с работодателями в основном люди пенсионного возраста или проштрафившиеся чиновники с высокой зарплатой.
С точки зрения здравого смысла ясно, что восстановление на работе через суд – просто нонсенс. Суд не вернет доверительные отношения работника с работодателем. Вот взыскать компенсацию за несправедливое увольнение – другое дело, это, конечно, святое! К сожалению, наши законодатели до такой концепции пока не додумались…
Еще действующий КЗоТ – кормушка для профсоюзов, осколков советской профсоюзной системы и новоиспеченных. В СССР профсоюзы были частью системы государственного управления, подчиняя рабочий класс правящей верхушке «номенклатуры». С тех пор по КЗоТу формально без согласия профсоюза нельзя уволить члена профсоюза, а еще работодатель обязан обеспечить профсоюзу отдельное помещение и т.п.
Если новоиспеченные профсоюзные ячейки еще кое-где пытаются по-настоящему отстаивать права работников (в судах – практически безуспешно, в основном с помощью переговоров с работодателем и акций протеста), то постсоветские профсоюзы обычно просто выторговывают привилегии и материальные блага для профсоюзных боссов. Из личного опыта: после создания профсоюзной ячейки в одной из газет, где я работал, работодатель банально «купил» избранного председателя ячейки. Тот не стал мешать массовым увольнениям, давал вредные советы, получал зарплату, не работая, а потом тихо ушел «по собственному желанию». Шеф-редактор еще хвастался на планерках, как ловко ему удалось провернуть эту махинацию.
Сейчас профсоюзная кормушка оказалась под угрозой. Новый Трудовой Кодекс (ТК), который 20 мая принят в первом чтении Верховной Радой и уже готов ко второму чтению, ограничивает полномочия профсоюзов в соответствии с рекомендациями Международной Организации Труда и международными конвенциями. Например, согласие профсоюза для увольнения работника теперь не обязательно, хотя работодатель все равно должен провести с профсоюзом консультации.
Протесты против нового ТК поражают своей маргинальностью. То, что они инспирированы остающимися без кормушки профсоюзными боссами, совершенно очевидно. Никаких массовых манифестаций, никаких забастовок, только двадцать-тридцать «недовольных» молодых людей, то пикетирующих черный вход в здание комитетов Верховной Рады, то пикетирующих американское посольство, потому-де что новый кодекс был разработан на гранты.
Особенно странно, как мало знают, против чего они протестуют, так называемые профсоюзные и левые активисты.
Например, они в один голос утверждают, что новый ТК устанавливает 10-часовой рабочий день. На самом деле и в действующем «Кодексе законов о труде» (ст. 50), и в ТК (ст. 131) установлена нормальная длительность рабочего времени 40 часов в неделю. «Длительность ежедневной работы в рамках рабочего дня должна быть, как правило, одинаковой» - написано в статье 139 нового ТК. Таким образом, при 5-дневной рабочей неделе длительность рабочего дня составит не более 8 часов, а при 6-дневной не более 6 часов 41 минут (действующий Кодекс ограничивает длительность рабочего дня только для 6-дневной рабочей недели, в рамках 7 часов). Отклонения от одинаковой длительности рабочих дней допустимы только согласно коллективному договору или же по согласованию с профсоюзной первичкой, причем без нарушения нормы о 40 часах в неделю.
Еще «активисты» уверены, что согласно новому Кодексу работника могут уволить просто из-за изменения погодных условий или за участие в забастовке. Это тоже неправда. Байка о погодных условиях впервые прозвучала в исполнении депутата-коммуниста Цыбенко, при этом он сослался на статью 200 нового ТК, где речь идет совсем о другом - об отпуске без сохранения заработной платы для сезонных работников по взаимному согласию с работодателем. Статья 382 нового ТК прямо запрещает локаут, т.е. увольнение бастующих. Вначале собирались разрешить увольнение за участие в забастовке, которая признана незаконной в суде, но потом эта норма по требованию вождя коммунистов Петра Симоненко была вычеркнута из проекта ТК.
Можно перечислять и последовательно опровергать еще множество странных убеждений активистов, протестующих против нового ТК. Сразу видно, что они не знакомы с проектом нового кодекса (http://gska2.rada.gov.ua/pls/zweb_n/webproc4_1?id=&pf3511=30947) и черпают информацию из третьих рук. Каких же? Наиболее известный список обвинений ТК в статье «Кодекс рабовладельца» в журнале «Главред» предъявил (http://www.kvpu.org.ua/ua/publication/21/) участник кружка «Ліва справа» Денис Горбач, известный под скромным псевдонимом master-genie (http://master-genie.livejournal.com/). Ложные обвинения из этой статьи немедленно перепечатал официальный сайт Независимой конфедерации профсоюзов Украины (лидер – нардеп от БЮТ Михаил Волынец) и ее официальная газета «Аспект». Затем состоялась пресс-конференция «Гражданского фронта против узаконивания рабства», ядро которого составили все те же независимые профсоюзы, а конспект обвинений был опубликован без указания источника на сайте «Неофициальной интернет-газеты Киевского Национального Университета» (http://gazeta.univ.kiev.ua/?act=view&id=2340). Я проанализировал этот текст по всем позициям в открытом письме к редактору «Неофициалки» Михаилу Лебедю (http://sheliazhenko.livejournal.com/111643.html). Кстати, даже официальный список претензий КВПУ к новому ТК (http://www.kvpu.org.ua/ua/news/69/) при всей голословности (например, там упоминается несогласие с какой-то «идеологией» кодекса – юридический оксюморон!) не содержит этих фантастических вымыслов.
Особенная ирония состоит в том, что проект нового Трудового Кодекса № 1108 впервые был поставлен в повестку дня Верховной Рады в так называемый «день оппозиции» 19 марта и снят авторами с повестки дня, поскольку коалиция проваливала подряд все инициативы Партии Регионов. 15 апреля, когда, казалось, ТК примут, депутат Волынец отсутствовал в зале (боец уснул на посту?!). А 20 мая при принятии Кодекса в первом чтении он… «воздержался»! За новый ТК проголосовали все фракции, кроме коммунистов. Показательно не голосовал Ринат Ахметов.
Ясно, что коммунисты не хотят менять советский Кодекс. Они и название нашей страны всеми силами хотели сохранить в старом виде: УРСР. Но какой резон простому труженику поддерживать документ, на котором кормятся паразитирующие профсоюзные боссы, в то время как новый ТК лучше отражает современные реалии трудовых отношений и направлен прежде всего на индивидуальное урегулирование «терок» работника с работодателем?
Профсоюзное движение началось как организованный протест наемных рабочих против произвола работодателей. Предшественниками профсоюзов были цехи ремесленников, появившиеся средневековой Европе – например, те же масоны, то есть каменщики. Цехи «выбивали» деньги из заказчиков-неплательщиков, боролись с «демпингующими» собратьями по професии, которые задешево брались сделать любую работу (правда, делали ее тяп-ляп), приструнивали нерадивых учеников и подмастерьев, уничтожали конкуренцию и отстаивали привилегии своей профессии.
В результате научно-технического прогресса производство и товары стали более изощренными. Хозяин, занятый организацией производства и реализацией продукции, перестал трудиться в одной мастерской с работниками. Тогда произошел раскол цеховой системы. В то же время человеческая жадность и недальновидность оставались константой, редкий хозяин проявлял должную заботу о работниках. Про живущих в нищете и голоде рабочих написано, сказано и спето очень много печальных истин.
Квалифицированные работники (например, прядильщики, типографисты) с 18 века стали объединяться и требовать хорошего к себе отношения, включая высокую оплату, должные условия труда и т.п. Затем началось вовлечение в профсоюзы и неквалифицированных работников: они не могли диктовать условия работодателям, угрожая тем, что один работник уволится, но могли угрожать массовыми беспорядками и забастовками. Государство, отстаивая интересы работодателей, запрещало профсоюзы. Кое-где, когда власти не осмеливались расстрелять рабочие демонстрации (вспомним «кровавое воскресенье» 9 января 1905 года), государство под натиском сотен тысяч людей вынуждено было идти на уступки и отменять запреты. Тогда работодателю приходилось сесть за стол переговоров с рабочими.
Главной силой профсоюзного движения (особенно активного в Англии и США) была массовость, и, как следствие, контроль над рынком рабочей силы. Методы завоевания такой монополии далеко не всегда были «прогрессивными» и «чистыми»: внедрение в трудовые коллективы и подпольная агитация, силовые расправы над конкурентами («штрейкбрехерами»), пресловутая смычка итальянской мафии с североамериканскими профсоюзами. Характерно, что профсоюзы долгое время боролись против использования труда женщин, а затем против механизации производства из-за страха потерять рабочие места.
Но суть настоящих профсоюзов была и остается одной: своими силами рабочие добивались справедливого отношения к себе, достойной оплаты труда, достойного законодательства о труде и т.п. Сейчас же украинские профсоюзы виртуальны, за ними не стоит массовое рабочее движение. Некоторые очень напоминают скандально знаменитую плеяду из десятков «левых движений Украины», придуманных небольшой группой мошенников, которые в 1999-2003 годах имитировали «массовое рабочее движение» и выманивали у международных левых организаций средства на «украинскую революцию». Кстати, нынешними протестами руководят некоторые фигуранты того скандала, да и разводки иностранцев продолжаются поныне.
Большинство людей, особенно молодежь не проявляет стремления к строгой формализации трудовых отношений. А трудовые права не берутся с потолка или с бумаги, их нужно завоевывать. Или выторговывать в сложных переговорах, что практически одно и то же. Для этого рабочие должны объединиться, но профсоюзы уже не выполняют своей функции, не объединяют массы рабочих. Они преимущественно превратились в «потемкинские деревни» работодателей, часто вводя в заблуждение и внушая ложные надежды наемным работникам.
У нас нет как такового «рабочего класса», который согласно азбуке марксизма-ленинизма ведет беспощадную борьбу с «буржуями». Принцип Че Гевары «самое главное - это революция и каждый из нас в отдельности ничего не значит» воспринимается сейчас не иначе как насмешка. Зато у нас есть разрозненные бесправные наемные работники и беспринципно выдающие себя за их «лидеров» продажные представители особой «классовой борьбы», а именно – борьбы за халяву для хитро…умного «класса» профворотил.
Так стоит ли поддерживать потемкинские деревни, сохраняя их опору в устаревшем законодательстве? Ведь в профсоюзный рай старого КЗоТа все равно уже никто не верит…